Выходит Наташа Ростова на балкон. Май, луна, дуб распускается, вокруг так романтично. Вдруг видит внизу, в высокой траве поручик Ржевский срет и смеется.
— Поручик, почему вы смеетесь?
Поручик:
— А вы попробуйте!
Наташа выходит к нему.... А там — пиздец. Все разбито, заблевано, везде валяются использованные гандоны, пустые бутылки, пьяные голые мужики. Посреди травы сидит абсолютно голая Наташа и срет на землю. Ржевский:
— Ну, тварь, кончилось мое терпение, блядь ты этакая! Все! Я ухожу от тебя!
Наташа, с красным от натуги лицом, сдавленным от напряжения голосом:
— Как ты жесток, дорогой…

Маленький Саня Пушкин на каникулы любил приезжать в деревню к бабушке Ирине Радионовне и дедушке Львю Толстому. Вечерами дедушка читал Сане сказки, которые писал сам. Вот одна из них.

Выходит Наташа Ростова на балкон. Май, луна, дуб распускается, вокруг так романтично. Вдруг видит внизу, в высокой траве поручик Ржевский срет и смеется.
— Поручик, почему вы смеетесь?
Поручик:
— А вы почему в конец анека палите?

Маленький Саня Пушкин на каникулы любил приезжать в деревню к бабушке Ирине Радионовне и дедушке Львю Толстому. Вечерами дедушка читал Сане сказки, которые писал сам. Вот одна из них.

Выходит Наташа Ростова на балкон. Май, луна, дуб распускается, вокруг так романтично. Вдруг видит внизу, в высокой траве поручик Ржевский срет и смеется.
— Поручик, почему вы смеетесь?
Поручик:
— А вы попробуйте!
Наташа выходит к нему, садится, начинает срать, но ничего - смеяться не тянет:
— Поручик, ничего не происходит!
А Ржевский говорит:
— У тебя хуй видно, в курсе?

Блядь! Дуб распускается, ссука!

Выходит Наташа Ростова на балкон. Май, луна, дуб распускается, вокруг так романтично. Вдруг видит внизу, в высокой траве поручик Ржевский срет и смеется.
— Поручик, почему вы смеетесь?
Поручик:
— А вы попробуйте!
Наташа выходит к нему, садится, начинает срать, но ничего - смеяться не тянет:
— Поручик, ничего не происходит!
А Ржевский говорит:
— Да я вам в рояль насрал. Так ведь вы и не поняли. Скоты-с.

У Ржевского таз был ниже.

Маленький Саня Пушкин на каникулы любил приезжать в деревню к бабушке Ирине Радионовне и дедушке Львю Толстому. Вечерами дедушка читал Сане сказки, которые писал сам. Вот одна из них.

Лес. Весь в дерьме. Стволы деревьев в дерьме, листья в дерьме. Все пеньки в дерьме. По лесу едет Ржевский. Обосраный с ног до головы. Забрало обосраной перчаткой поднимает, а оно под тяжестью говна назад сползает. конь тоже весь в говне. Вся грива. все копыта. Выезжают в поле. До горизонта одно говно. Конь уже буксует. Видят замок. Все башенки, все окошки, всё обосрано. Ржевский кое-как открывает дверь застрявшую в говне и въезжает внутрь. Все канделябры, все картины обосраны, все столы и ковры под толстым слоем говна. Поднимаются они по лестнице, у коня ноги разъезжаются по говну. И выходит к ним на встречу Наташа. Все волосики тоже в говне. Всё платье коричневое. И тут Ржевский у неё и спрашивает: - А где у вас тут посрать можно?

Ненавижу переделки из Порфирьевича. Какая ерунда — сделать так, чтобы ничего в них не изменить, все принять и получить снова. А где тот предел? В завтрашней картине? Или, может, ты так все свои фильмы и снял? А насчет Прошлого — ты хотя бы понимаешь, в каком мире живешь? Сам-то понял? Или тебе напомнить? Какие еще горизонты? Ты хоть знаешь, чем все это кончается? Хочешь посмотреть? Я покажу, дай только раскачаюсь немного. Видел, да? Так на чем мы остановились? А, какая разница, на чем. Я не про себя. Не про то, как все начиналось и как кончается. Я про тебя, козел.

ты ещё скажи, что Наташа с Ржевским не могла на одной поляне срать, потому что Наташа из "Войны и мира", а Ржевский - из пьесы "Давным-давно" 1940 года.

Маленький Саня Пушкин на каникулы любил приезжать в деревню к бабушке Ирине Радионовне и дедушке Львю Толстому. Вечерами дедушка читал Сане сказки, которые писал сам. Вот одна из них.

Выходит Наташа Ростова на балкон. Май, луна, дуб распускается, вокруг так романтично. Вдруг видит внизу, в высокой траве поручик Ржевский срет и смеется.
— Поручик, почему вы смеетесь?
Поручик:
— А вы попробуйте!
Наташа выходит к нему, садится, начинает срать, но ничего - смеяться не тянет:
— Поручик, ничего не происходит!
А Ржевский говорит:
— А я сказал Толстому, что на словах он Лев Толстой, а на деле у него тире короткое.
И засмеялся так неприятно, в яйца.