Пиздец у вас тут анеки грустные

да хоть на корейском! Я в языкознании собаку съел!

Дело было зимой. Пошел мужик из Киндасово в гости в Пряжу. Наказывают ему другие, чтобы заодно узнал, что делают в Пряже. (Каждый раз идти узнавать стыдно. Пряжинцы смеются.)
Приходит мужик в Пряжу, а там у одного хозяина свинья подохла, шкуру снимает. Киндасовец говорит:
— Я люблю тебя, юнга!
— Заебал,Петрович! - отвечает тот.
Гость спрашивает, не может утерпеть:
— Где у тебя шляпу повесить в твоём ебанном гадюшнике?
— Нынче свиньи - ахуенная тема! У нас все это знают, а в Петрозаводске за это ещё и деньги платят.
Мужик поскорее побежал домой, свою свинью зарезал, шкуру снимает, некогда и другим сказать. Пришли мужики со всей деревни.
— У тебя хуй видно, знаешь?- спрашивают
— В Пряже, - говорит, — армяне сидят и в нарды играют. А в Петрозаводске за это ещё и деньги платят!
Мужики разбежались по домам, всех свиней зарезали. Настала весна, а концепция поменялась. Так, слово за слово, мужики из Киндасово дали пизды мужикам из Пряжи.

Типо шкуру не продали, коней новых не купили

Дело было зимой. Пошел мужик из Киндасово в гости в Пряжу. Наказывают ему другие, чтобы заодно узнал, что делают в Пряже. (Каждый раз идти узнавать стыдно. Пряжинцы смеются.)
Приходит мужик в Пряжу, а там у одного хозяина лошать подохла, шкуру снимает. Киндасовец говорит:
— Бог в помощь труженнику!
— В самый раз была бы помощь, - отвечает тот.
Гость спрашивает, не может утерпеть:
— Что это ты зимой, в самый извоз, коня зарезал?
— Холодно, пиздец.
Этим мужиком был Леонардо Дикаприо.

Переведу на русский, а то они как-то неправильно перевели :
Dielo on talvel. Lähtöü Kindahan mužikki Priäžäh goštih. Toizet sanotah hänel, štobi tiijustas, mida ruadoloi nügöi Priažäs ruatah. (Huigei on joga kerdu mennä küzümäh, priäžän tahvas nagretah). Meni mužikki Priäžäh, a sie ühtes talois mužikal hebo töllöi, hebuo n'ülgöü?! Kindahan mužikki sanou:
— Jumal abu ruadajal!
— Hüvä abu, - vastuau toine.
Mužikki ei voi tipua, küzüü:
— Midäbo, - sanou, — nügöi talvel vevon aigah sinä hevon tapoit?
— A, - sanou, — hevonnahku on nügöi Petroskois kallis. Ühten hevon nahkas mondu hebuo voibo ostua. Meil pošti kai hevot iškiettih.
Mužikki punaldih ülen terväh iäre kodih. Tuli kodih, ommassah hevon iškeldu, rubei n'ülgömäh. (Eule aigua toizil sanuo). Tuldih külän mužikat.
— Midäbo näit sie? - küzütäh.
A nügöi, - sanou, - Priäžäs heboloi iškietäh, hevonnahku on Petroskois kallis.
Dai minä iškin hevon, lähten nahkan müön, ostan mondu hebuo sijah!
Davai hüö kogo kylän väil heboloi iškemäh.
Tuli kevät, a heil ni ühtü hebuo, ei mil kündiä. Keviäl künnettih da ruadoloi ruattih.

Дело было зимой. Пошел мужик из Киндасово в гости в Пряжу. Наказывают ему другие, чтобы заодно узнал, что делают в Пряже. (Каждый раз идти узнавать стыдно. Пряжинцы смеются.)
Приходит мужик в Пряжу, а там у одного хозяина лошать подохла, шкуру снимает. Киндасовец говорит:
— Бог в помощь труженнику!
— В самый раз была бы помощь, - отвечает тот.
Гость спрашивает, не может утерпеть:
— Что это ты зимой, в самый извоз, коня зарезал?
— Нынче лошадиные шкуры в Петрозаводске в большой цене. За одну шкуру можно на десять лошадей денег выручить. У нас почти всех лошадей зарезали.
Мужик поскорее побежал домой, свою лошадь зарезал, шкуру снимает, некогда и другим сказать. Пришли мужики со всей деревни.
— Что ты там видел? - спрашивают
— В Пряже, - говорит, — лошадей режут, шкуры в Петрозаводске дорого ценятся. Вот я зарезал свою лошадь, съезжу, продам шкуру, выручу не на одну лошадь!
Мужики разбежались по домам, всех лошадей зарезали.
Настала весна, а у всех по мотокультиватору и бабулесов еще на 2, т.к. выгоднее продавать сено и покупать бензин нежели содержать лошадь

на карельском все смешнее звучит.

Вот занимаются карельцы всякой хуйнёй, а потом гречка дорожает.