Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается спать на печке. Почти засыпает, но сквозь дрёму слышит, как внизу молодые шебуршатся. Дед, засыпая, посмеивается про себя:...эх молодость, молодость...
А внизу шепчутся:
— Давай стоя.
— Ну давай!
— А давай теперь сидя.
— Давай.
— Давай ты сверху.
— Давай.
— Давай валетиком.
— Давай.
— Давай раком.
— Давай.
— Давай дилижансом...

"Ах, дилижанс, дилижанс", — сказал дед и умер.

Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается спать на печке. Почти засыпает, но сквозь дрёму слышит, как внизу молодые шебуршатся. Дед, засыпая, посмеивается про себя:...эх молодость, молодость...
А внизу шепчутся:
— Давай стоя.
— Ну давай!
— А давай теперь сидя.
— Давай.
— Давай ты сверху.
— Давай.
— Давай валетиком.
— Давай.
— Давай раком.
— Давай.
— Давай кандибобриком...
— Давай!
Опа!!! Деда аж подбросило, что за дела — ни разу про кандибобрик не слыхал. Дай хоть посмотрю! Нагнулся, вглядывается — ничего не видать... темень. Высовывается дальше... не видать... дальше... не видать... Гнулся, гнулся, пока с полки не полетел. Шум на весь дом... ушаты, прихваты, кастрюли, котелки всё по дороге прихватил. Поднялся кое–как, бок почесывает, пытается обратно заползти.
Дочка с испугом:
— Что случилось, папочка???
— А ничего не случилось! Хуй-то не видно!

не торопитесь переделывать, мужики, подумайте

Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается спать на печке. Почти засыпает, но сквозь дрёму слышит, как внизу молодые шебуршатся. Дед, засыпая, посмеивается про себя:...эх молодость, молодость...
А внизу шепчутся:
— Давай стоя.
— Ну давай!
— А давай теперь сидя.
— Давай.
— Давай ты сверху.
— Давай.
— Давай валетиком.
— Давай.
— Давай раком.
— Давай.
— Давай кандибобриком...
— Давай!
Опа!!! Деда аж подбросило, что за дела — ни разу про кандибобрик не слыхал. Дай хоть посмотрю! Нагнулся, вглядывается — ничего не видать... темень. Высовывается дальше... не видать... дальше... не видать... Гнулся, гнулся, пока с полки не полетел. Шум на весь дом... ушаты, прихваты, кастрюли, котелки всё по дороге прихватил. Поднялся кое–как, бок почесывает, пытается обратно заползти.
Дочка с испугом:
— Что случилось, папочка???
— Кандибобрнулся я.

Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается спать на печке. Почти засыпает, но сквозь дрёму слышит, как внизу молодые шебуршатся. Дед, засыпая, посмеивается про себя:...эх молодость, молодость...
А внизу шепчутся:
— Давай стоя.
— Ну давай!
— А давай теперь сидя.
— Давай.
— Давай ты сверху.
— Давай.
— Давай валетиком.
— Давай.
— Давай раком.
— Давай.
— Давай кандибобриком...
— Давай!
Опа!!! Деда аж подбросило, что за дела — ни разу про кандибобрик не слыхал. Дай хоть посмотрю! Нагнулся, вглядывается — ничего не видать... темень. Высовывается дальше... не видать... дальше... не видать... Гнулся, гнулся, пока с полки не полетел. Шум на весь дом... ушаты, прихваты, кастрюли, котелки всё по дороге прихватил. Поднялся кое–как, бок почесывает, пытается обратно заползти.
Дочка с испугом:
— Что случилось, папочка???
— Ибрагим вам что-нибудь говорит? Прекрасное имя. Аллах акбар.

Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается спать на печке. Почти засыпает, но сквозь дрёму слышит, как внизу молодые шебуршатся. Дед, засыпая, посмеивается про себя:...эх молодость, молодость...
А внизу шепчутся:
— Давай стоя.
— Ну давай!
— А давай теперь сидя.
— Давай.
— Давай ты сверху.
— Давай.
— Давай валетиком.
— Давай.
— Давай раком.
— Давай.
— Давай кандибобриком...
— Давай!
Опа!!! Деда аж подбросило, что за дела — ни разу про кандибобрик не слыхал. Дай хоть посмотрю! Нагнулся, вглядывается — ничего не видать... темень. Высовывается дальше... не видать... дальше... не видать... Гнулся, гнулся, пока с полки не полетел. Шум на весь дом... ушаты, прихваты, кастрюли, котелки всё по дороге прихватил. Поднялся кое–как, бок почесывает, пытается обратно заползти.
Дочка с испугом:
— Что случилось, папочка???
— А ничего не случилось! Просто кто-то опять палит в конец анека!

Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается спать на печке. Почти засыпает, но сквозь дрёму слышит, как внизу молодые шебуршатся. Дед, засыпая, посмеивается про себя:...эх молодость, молодость...
А внизу шепчутся:
— Давай стоя.
— Ну давай!
— А давай теперь сидя.
— Давай.
— Давай ты сверху.
— Давай.
— Давай валетиком.
— Давай.
— Давай раком.
— Давай.
— Давай кандибобриком...
— Давай!
Опа!!! Деда аж подбросило, что за дела — ни разу про кандибобрик не слыхал. Дай хоть посмотрю! Нагнулся, вглядывается — ничего не видать... темень. Высовывается дальше... не видать... дальше... не видать... Гнулся, гнулся, пока с полки не полетел. Шум на весь дом... ушаты, прихваты, кастрюли, котелки всё по дороге прихватил. Поднялся кое–как, бок почесывает, пытается обратно заползти.
Дочка с испугом:
— Что случилось, папочка???
— А ничего не случилось! Я веган!

Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается спать на печке. Почти засыпает, но сквозь дрёму слышит, как внизу молодые шебуршатся. Дед, засыпая, посмеивается про себя:...эх молодость, молодость...
А внизу шепчутся:
— Давай стоя.
— Ну давай!
— А давай теперь сидя.
— Давай.
— Давай ты сверху.
— Давай.
— Давай валетиком.
— Давай.
— Давай раком.
— Давай.
— Давай кандибобриком...
— Давай!
Опа!!! Деда аж подбросило, что за дела — ни разу про кандибобрик не слыхал. Дай хоть посмотрю! Нагнулся, вглядывается — ничего не видать... темень. Высовывается дальше... не видать... дальше... не видать... Гнулся, гнулся, пока с полки не полетел. Шум на весь дом... ушаты, прихваты, кастрюли, котелки всё по дороге прихватил. Поднялся кое–как, бок почесывает, пытается обратно заползти.
Дочка с испугом:
— Что случилось, папочка???
— Я прошёл афганскую войну. И я желаю всем мужчинам пройти ее. Мужчина определяется делом, а не словом. И если я ношу кандибобер на голове, это не значит, что я женщина или балерина.

Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается спать на печке. Почти засыпает, но сквозь дрёму слышит, как внизу молодые шебуршатся. Дед, засыпая, посмеивается про себя:...эх молодость, молодость...
А внизу шепчутся:
— Давай стоя.
— Ну давай!
— А давай теперь сидя.
— Давай.
— Давай ты сверху.
— Давай.
— Давай валетиком.
— Давай.
— Давай раком.
— Давай.
— Давай старый морской обычай.
— Я люблю тебя, юнга!

Этим дедом был Альберт Эйнштейн