Через месяц ишак обезьянка родил, а дурной Мустафа алименты платил.

Идут как-то два узбека по дороге в город. Смотрят - у дороги в заборе осёл головой застрял между досок и выбраться не может. Старший узбек тут-же стягивает ватные штаны и начинает его трахать. Через пару минут кончил, отряхнул конец, поворачивается к младшему: "Твоя очередь, Мустафа!".
Младший: *смотрит на старшего с интересом" Ты попу мыл?
Старший: Да.
Младший: *гасит свечку"

....стягивает ватные штаны и начинает его трахать... Младший, наблюдая это всё, вздыхает и засовывает голову в забор. В одну минуту лицо его залила краска, испански стыд охватил его разум, тело словно оцепенело. Испугавшись, точно над ним внезапно грянул гром. Но это было хуже. Это было смешно, да, но - как же это было обидно!.. Он, Шакро, плакал от смеха; я чувствовал себя готовым плакать от другой причины. У меня в горле стоял камень, я не мог говорить и смотрел на него дикими глазами, чем ещё больше усиливал его смех. Он катался по земле, поджав живот; я же всё ещё не мог придти в себя от нанесённого мне оскорбления... Мне была нанесена тяжкая обида, и те немногие, которые, я надеюсь, поймут её, - потому что, может быть, сами испытали нечто подобное, - те снова взвесят в своей душе эту тяжесть.

- Перестань!! - бешено крикнул Мустафа.

Идут как-то два узбека по дороге в город, но вместе пока не живут.

Идут как-то два узбека по дороге в город. Смотрят - у дороги в заборе осёл головой застрял между досок и выбраться не может. Старший узбек тут-же стягивает ватные штаны и начинает его трахать. Через пару минут кончил, отряхнул конец, поворачивается к младшему: "Твоя очередь, Мустафа!". Младший вздохнул и заснул голову в осла...

Идут как-то два узбека по дороге в город. Особенно второй.