Кто не понял: анек написан в стихотворной форме Альбертом Эйнштейном

Ночь. Улица. Старушка ловит тачку.
— Вези, сынок, на кладбище меня!
Таксист ответил:
— Старая чудачка! Тебе что, бабка, не хватает дня? Не повезу! — захлопнул с силой дверцу, нажал на газ, мотор уже дрожит... Но заползает тихо ужас в сердце: с машиной рядом бабушка бежит! А скорость — сто! Не долго до кондрашки. Глаза у парня вышли из орбит. Пошевеливает кудри под фуражкой хуем... А бабка уж проклятая хрипит... Предчувствуя конец неотвратимый, в отчаянии шофер притормозил:
— Ты, бабка, ведьма, что ль?
— Окстись, родимый! Ты мне в конец анека палишь, а смешинка в середине!

Ночь. Улица. Старушка ловит тачку.
— Вези, сынок, на кладбище меня!
Таксист ответил:
— Старая чудачка! Тебе что, бабка, не хватает дня? Не повезу! — захлопнул с силой дверцу, нажал на газ, мотор уже дрожит... Но заползает тихо ужас в сердце: с машиной рядом бабушка бежит! А скорость — сто! Не долго до кондрашки. Глаза у парня вышли из орбит. Зашевелились кудри под фуражкой... А бабка уж проклятая хрипит... Предчувствуя конец неотвратимый, в отчаянии шофер притормозил:
— Ты, бабка, ведьма, что ль?
— ДА

На Горького похоже немного, или мне кажется?

Я поэт, зовусь я Цветик,
От меня вам балалайка.

Не понял если кто из вас, скажу я:
Пальто старушки защемило вдруг
Меж дверцей и машиной обалдуя.

Ночь. Улица. Старушка ловит тачку.
Вези, сынок, на кладбище меня!
Таксист ответил:
— Старая чудачка! Не видишь что ли? Мне не до тебя! Беги, старуха, как бежит Гонзалес, пока грузин ещё свечу не погасил, беги, пока сомненья не закрались, пока сюда армян не пригласил. А то ведь в нардах я не разбираюсь, и мне, как говорится, до пизды, я средний блин, и я сейчас вращаюсь, пока дежурят возле бара Гришковцы. Здесь шляпу даже некуда повесить и дилижанс ни у кого не попросить, лишь видно хуй и попрошу заметить — не надо в конец анека палить!

Ночь. Улица. Старушка ловит тачку.
— Вези, сынок, на кладбище меня!
Таксист ответил:
— Старая чудачка! Тебе что, бабка, не хватает дня? Не повезу! — захлопнул с силой дверцу, нажал на газ, мотор уже дрожит... Но заползает тихо ужас в сердце: с машиной рядом бабушка бежит! А скорость — сто! Не долго до кондрашки. Глаза у парня вышли из орбит. Зашевелились кудри под фуражкой... А бабка уж проклятая хрипит... Предчувствуя конец неотвратимый, в отчаянии шофер притормозил:
— Ты, бабка, ведьма, что ль?
— Окстись, родимый! Ты ведь в конец анека спалил

Бля, бабку жалко

Ночь. Улица. Старушка ловит тачку.
— Вези, сынок, на кладбище меня!
Таксист ответил:
— Старая чудачка! Тебе что, бабка, не хватает дня? Не повезу! — захлопнул с силой дверцу, нажал на газ, мотор уже дрожит... Но заползает тихо ужас в сердце: с машиной рядом бабушка бежит! А скорость — сто! Не долго до кондрашки. Глаза у парня вышли из орбит. Зашевелились кудри под фуражкой... А бабка уж проклятая хрипит... Предчувствуя конец неотвратимый, в отчаянии шофер притормозил:
— Ты, бабка, ведьма, что ль?
— Окстись, родимый! Ты мне платье дверью прищемил! 1750 рублей, на секундочку!!