Дело в том, что математик Жак Штурм был ещё и знатным пиздаболом

Умирая, математик Жак Штурм впал в полнейшее забытье, родные не могли добиться от него ни слова. Когда пришёл друг Штурма, ему сказали, что больной уже не слышит и не говорит.
— А вот сейчас мы попробуем, — ответил гость и крикнул. — Штурм, сколько будет двенадцать в кубе?
— Ах, 1728 1728 — ответил Штурм и тут же умер.

Умирая, математик Жак Штурм впал в полнейшее забытье, родные не могли добиться от него ни слова. Когда пришёл друг Штурма, ему сказали, что больной уже не слышит и не говорит.
— А вот сейчас мы попробуем, — ответил гость и крикнул. — Штурм, сколько будет двенадцать в кубе?
— 1728! — ответил Штурм и тут же поправился, хорошо ему стало, выздоровел, щечки порозовели, все радуются, целуются, а гость улыбнулся и вышел в осень.

Грустный анек, на самом деле

Умирая, математик Жак Штурм впал в полнейшее забытье, родные не могли добиться от него ни слова. Когда пришёл друг Штурма, ему сказали, что больной уже не слышит и не говорит.
— А вот сейчас мы попробуем, — ответил гость и крикнул - БАНЗАЙ
Набросился на больного, поджег кровать дезодорантом и спичками, потушил лопатой, насрал на подушку, лёг рядом и умер

Умирая, математик Жак Штурм впал в полнейшее забытье, родные не могли добиться от него ни слова. Когда пришёл друг Штурма, ему сказали, что больной уже не слышит и не говорит.
— А вот сейчас мы попробуем, — ответил гость и крикнул - ты не ты, когда голоден!
И дал ему шоколадку
- лучше?
-лучше!

Этим другом был Лиувилль

Умирая, математик Жак Штурм впал в полнейшее забытье, родные не могли добиться от него ни слова. Когда пришёл друг Штурма, ему сказали, что больной уже не слышит и не говорит.
— А вот сейчас мы попробуем, — ответил гость и крикнул. — Штурм, сколько будет двенадцать в кубе?
— Кому двенадцать в кубе, а тебе говна в ступе! — и уебался нахуй с алгебраического уравнения.