Утро в английской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, служанка подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Какие дикие нравы в Африке. Вот здесь пишут, что юную девушку изнасиловал взвод солдат!
Мать (испуганно):
— Ох! Взвод солдат!
Дочь (мечтательно):
— Ах! Взвод солдат!
Служанка (презрительно):
— Ха! Взвод солдат!
Отец (орёт):
— Это моя винтовка. Таких винтовок много, но эта — моя.
Моя винтовка — мой лучший друг. Она — моя жизнь. Я должен научиться владеть ею так же, как я владею своей жизнью. Без меня моя винтовка бесполезна. Без моей винтовки бесполезен я. Я должен стрелять из моей винтовки метко. Я должен стрелять точнее чем враг, который пытается убить меня. Я должен застрелить его прежде, чем он застрелит меня. Да будет так…
Я и моя винтовка знаем, на что идёт счет в этой войне — не на количество застреленных нами патронов, не на грохот наших выстрелов и не на пороховой дым. Мы знаем, что счёт будет вестись только на убитых. И мы будем убивать.
Моя винтовка это человек, такой же как я, потому что это моя винтовка. Я должен относиться к ней как к своему брату, Я должен изучить её слабости и её силу, её части и принадлежности, её прицел и её ствол. Я должен хранить её от губительной погоды и от повреждений так же, как я храню от всякого вреда свои ноги и руки, свои глаза и своё сердце. Я должен хранить свою винтовку чистой и готовой. Мы станем частью друг друга. Да будет так.
Перед Господом моим я повторяю этот символ веры моей. Моя винтовка и я — мы защитники моей страны. Мы не боимся наших врагов. Мы защитники моей жизни.
Да будет так до тех пор пока Америка не победит и не останется больше врагов и не установится мир на Земле!

Утро в английской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, служанка подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Какие дикие нравы в Африке. Вот здесь пишут, что юную девушку изнасиловал взвод солдат!
Мать (испуганно):
— Ох! Взвод солдат!
Дочь (мечтательно):
— Ах! Взвод солдат!
Служанка (презрительно) палит в конец анека.

Утро в английской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, служанка подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Какие дикие нравы в Африке. Вот здесь пишут, что юную девушку изнасиловал взвод солдат! А у нас с братом, когда созревают одуванчики, была с ними постоянная забава. Бывало, идем куда-нибудь на свой промысел — он впереди, я в пяту. Сережа! — позову я его деловито. Он оглянется, а я фукну ему одуванчиком прямо в лицо. За это он начинает меня подкарауливать и тоже, как зазеваешься, фукнет. И так мы эти неинтересные цветы срывали только для забавы. Но раз мне удалось сделать открытие. Мы жили в деревне, перед окном у нас был луг, весь золотой от множества цветущих одуванчиков. Это было очень красиво. Все говорили: Очень красиво! Луг — золотой. Однажды я рано встал удить рыбу и заметил, что луг был не золотой, а зеленый. Когда же я возвращался около полудня домой, луг был опять весь золотой. Я стал наблюдать. К вечеру луг опять позеленел. Тогда я пошел, отыскал, одуванчик, и оказалось, что, мать твою, Джонни, там сидел чёртов гук! Эти сукины сыны научились прятаться даже там! Я позвал ребят и мы начали палить что есть силы по этому чёртовому полю, мне даже прострелили каску, Джонни, это был просто ад, а не перестрелка! Нашего сержанта ранили, мы оттащили его в окоп и перевязали там же. — Ребята, передайте моей матери… — начал сержант Лейнисон. — Ты сам ей всё передашь, чёртов камикадзе! И тогда мы вызвали наших ребят, наших славных соколов, которые сбросили на этих гуков напалм. Ты бы видел это, парень! Когда я приходил на это поле, оно было то зелёное, то золотое, а теперь оно ещё долго будет черным, поглотив своей чернотой гуков. Я люблю запах напалма поутру. Весь холм был им пропитан. Это был запах… победы! Когда-нибудь эта война закончится. — сказал отец и выпрыгнул в окно.

Утро в английской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, служанка подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Ах, дилижанс...
И умер.

Утро в английской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, служанка подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Какие дикие нравы в Африке. Вот здесь пишут, что юную девушку изнасиловал взвод солдат!
Мать (испуганно):
— Ох! Взвод солдат!
Дочь (мечтательно):
— Ах! Взвод солдат!
Служанка (презрительно):
— Ха! Взвод солдат!
Отец на выходе из комнаты (взволнованно):
— Тут дальше фотокарточки есть! - (про себя) - Ещё и дочь эта...

Утро в английской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, служанка подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Какие дикие нравы в Африке. Вот здесь пишут, что юную девушку изнасиловал взвод солдат!
Мать (испуганно):
— ОГОГО, ЕБАНЫЙ В РОТ

Утро в российской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, теща подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Пиздец. Пенсия накрылась.

Утро в английской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, служанка подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Какие дикие нравы в [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]! Вот здесь пишут, что юную девушку изнасиловал [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]!
Мать (испуганно):
— Ох! [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]!
Дочь (мечтательно):
— Ах! [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]!
Сотрудник класса D (презрительно):
— Ха! [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]!

Утро в английской семье. Отец читает газету, мать и дочь завтракают, служанка подаёт еду. Вдруг отец говорит:
— Какие дикие нравы в Африке. Вот здесь пишут, что юную девушку изнасиловал взвод солдат!
Мать (испуганно):
— Ох! Взвод солдат!
Дочь (мечтательно):
— Ах! Взвод солдат!
Алексей Вильнюсов (презрительно):
— Ха! Взвод солдат!

Утро в [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]. [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] читает [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] и [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] завтракают, [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] подаёт еду. Вдруг [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] говорит:
— [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]!
Мать (испуганно):
— Ох! [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]!
Дочь (мечтательно):
— Ах! [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]!
Сотрудник класса D (презрительно):
— Ха! [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]!