У Мандельштама была особенная манера читать стихи: он их не просто «пел», как это делает большинство поэтов, но словно ворковал, понижая и повышая голос. При этом он притоптывал ногой, отбивал рукой такт и весь раскачивался.
Однажды в Тенишевском зале Мандельштам читал только что написанные удивительные стихи: «Я опоздал на празднество Расина». Слушатели выдались особенно тупые. Смешки и подхихикивания становились все явственней.
— Свиньи! — вдруг крикнул Мандельштам в публику, обрывая чтение, и убежал за сцену.
Его друг, Георгий Иванов, утешал его как мог, но Мандельштам был безутешен. «Свиньи, свиньи», — повторял он снова и снова. Из зала слышался неутихающий рев хохота. Наконец Мандельштам улыбнулся сквозь слезы: «Какие же все-таки свиньи!»
Комментарии
Однажды в Тенишевском зале Мандельштам читал только что написанные удивительные стихи: «Я опоздал на празднество Расина». Слушатели выдались особенно тупые. Начали на ходу переделывать его стихи и улюлюкать
У Мандельштама была особенная манера читать стихи: он их не просто «пел», как это делает большинство поэтов, но словно ворковал, понижая и повышая голос. При этом он притоптывал ногой, отбивал рукой юнги и весь раскачивался в такт кораблю
У Мандельштама была особенная манера читать стихи: он их не просто «пел», как это делает большинство поэтов, но словно ворковал, понижая и повышая голос. При этом он притоптывал ногой, отбивал рукой такт и весь раскачивался.
Однажды в Тенишевском зале Мандельштам читал только что написанные удивительные стихи: «Я буду дрочить на тебя всю ночь».